Карантин - Страница 83

— Раньше? — прищурился майор.— Знаешь, это как вокруг столба бегать. Попробуй определить, что раньше, что потом — нос или задница!

Плов действительно оказался неплохим. Правда, лампочка в беседке была слабой, отчего тени на лице наголо обритого майора делали его голову похожей на череп мертвеца. Павел смотрел на него и думал — превратится ли он в чужака, если из темноты вылетит стальной стержень и вопьется ему в лоб? И займется ли пламенем, если направить на него газоанализатор?

— Чего смотришь? — вытер майор губы салфеткой,— Странный ты парень. Барахло свое с собой потащил. И в сортир с сумкой пойдешь?

— Так надежней,— ответил Павел.

— Наверное, думаешь, жрет старый хрен, а с его дочкой неизвестно что происходит?

— Примерно так,— признался Павел.

— Эхма,— заложил руки за голову майор.— Была бы денег тьма! Купил бы баб деревеньку и... играл бы на гармошке.

Он откинулся чуть-чуть назад, отчего тени на его лице исчезли, но само лицо почти растворилось в сумраке.

— Что с Томкой? — отчеканил Павел.

— Пока ничего,— ответил майор,— Хотя как сказать. Время придет — появится, не сомневайся.

— Она в беде! — повысил голос Павел.

— Мы все в беде,— скривил губы тесть, и Павел сразу вспомнил первое впечатление о нем.— Все,— повел рукой вокруг себя майор.— Весь шарик. И если Томка что-то такое тебе сказала или сообщила, это, зятек, сродни тому, что мужик сквозь зубы цедит, когда палец молотком прихлопнет. Это чтобы ты не раскисал. Томка — молодец. Умница. Профессионал. Пусть и вляпалась... — Майор поморщился, словно в рот ему попалась какая-то гадость,— А ты вот — дилетант. Сидел бы в какой-нибудь берлоге — глядишь, все бы и утихло. Ну да ладно. Я, как ты понимаешь, не по своей воле с тобой встретиться решил. Объяснить кое-что надо. В общих чертах. Подробнее, думаю, Томка сама расскажет, но не сейчас. Сразу скажу, парень, где она теперь — точно не знаю, связи с ней нет. Она сама связывается, если надо. А точнее сказать, появляется.

— Кто она? — потребовал ответа Павел.— И что за беда? Я не знаю, что там с нашим шариком, и киснуть не собираюсь, но она писала мне о себе!

— Тише,— поднял руки майор.— Тише, парень. Ты сначала скажи мне, что сам-то понял?

— Понял кое-что,— процедил Павел.— Охота на меня идет. Странная, но охота. И охотники... разные. Одни пасут меня чуть ли не с рождения, другие пытаются убить, потом тают в воздухе — конечно, если я не двинулся еще от всего этого. Третьи взрывают все, что со мной связано! Твой-то домик еще цел?

— Нет его уже,— задумался майор,— Взлетел. Кто взорвал — не знаю. Не подходил я близко. Да и черт с ним. Все одно кровью залит. Это все?

— Не все,— покачал головой Павел.— Или вы сами не знаете? Есть еще кто-то. Кто-то сильный и быстрый, как дикий зверь. Зверь, который орудует тесаком шириной от пяти сантиметров, длиной не меньше тридцати — сорока, с большой гардой с зубцами, что рвет тело. Этот... зверь убивает. Всех, кто так или иначе связан со мной. В вашем домике, кстати, тоже порезвился.

— Со всех сторон тебя обложили, выходит? — закусил зубочистку майор,— Просто под раздачу попал? И мы вместе с тобой... Я-то и вправду думал, что мы все в глубокой заднице. А ты вроде как глубже прочих забрался?

— Еще немного — и изо рта выскочу,— в свою очередь откинулся назад Павел, потом со стуком выложил на стол газоанализатор, открыл тубу и бросил рядом клинок.— У меня много вопросов! Вот это только их часть!

— Ты смотри! — покачал головой майор.— А наш-то пострел везде поспел. Саблю-то не у того ли мясника отобрал?

— Нет,— дернул подбородком Павел,— у того другой клинок.

— Что ж,— хмыкнул майор,— вопрос насчет барахла пока снимается. Саблю убрать можешь — тут я на эксперта не потяну, но кое-что и у нас есть.

Он выложил перед собой такой же прибор.

— Газоанализатор? — уточнил Павел.

— Называй как хочешь,— оскалил зубы майор,— Нейтрализатор, пеленгатор, терминатор. Обычно его называют «тор».

— Кто называет? — прижался грудью к столу Павел.— Что за существа те, кого я недавно считал людьми? Могут ли люди таять, исчезать? За каким чертом я сдался этому мяснику с тесаком, этому взрывателю?

— Есть версии? — стер с лица улыбку майор.

— Ничего в голову не приходит,— признался Павел.— Муть какая-то клубится. Либо месть за что-то, совершенное моим отцом, либо долг какой-то пытаются с меня взыскать. Обкладывают теми же взрывами и кровью, загоняют в угол, что-то выдавить из меня хотят. Только нет у меня ничего. Нечего из меня выдавливать!

— Загоняют, загоняют, а загнать не могут,— пробормотал майор.

— Смогут рано или поздно,— ответил Павел.— Я же дилетант. Сегодня среда? Четверг уже? А началось все в пятницу. В четырнадцать часов двадцать две минуты. Нет, с утра еще было сообщение от вас, что уезжаете на пару дней. Но в четырнадцать часов двадцать две минуты что-то произошло. Что именно?

— Война началась,— процедил сквозь зубы майор.— Маленькая, но тяжелая и кровавая война. И твоя Томка в ней не последний боец. Но это между нами, а официально — был объявлен карантин. В четырнадцать часов двадцать две минуты Томка объявила карантин. Специально смотрела на часы. Нравится ей все страивать — два, два, два.

— Какая война? — не понял Павел.— Какой карантин?

— Общий,— объяснил майор.— На всей Земле. Я ж тебе говорил о шарике. Слушай, я все-таки выпью. Конечно, и не такое видели, но сегодня я переволновался. Официант! Ты саблю-то убери свою, парень, убери. И тор прибери тоже. Ничего, привыкнешь еще. Без скрытности в нашем деле никуда.